Подопечные группы духовной переписки с заключенными – какие они? Насколько оправданы стереотипы о заключенных? Как стоит держать себя с подопечным – и сколько подопечных взять волонтеру-новичку на первое время? Рассказывает Татьяна Курдюкова (Шеина).
Смотрите видео или читайте текстовую расшифровку:
Не трудно догадаться, что заключенные – это огромный пласт людей абсолютно разного возраста, социального положения, профессий, внутреннего мировоззрения. Но, конечно, у них есть и общие черты: как минимум тот мир, в котором они вращаются, находясь в местах лишения свободы. Он накладывает отпечаток на их характер и манеру поведения. Что я могла бы для себя выделить? Ни для кого не секрет, что они – хорошие знатоки человеческих душ, многие из них – неплохие манипуляторы. Часто это делается неосознанно, это просто какой-то внутренний способ общения, к которому они привыкли. Соответственно, важно это замечать, отсекать. Если понимаешь, что человек может это понять, можно мягко обращать его внимание на это. Некоторым это может принести пользу.
Как ни странно заключенные – очень ранимые люди, поэтому ни в коем случае нельзя быть с ними жестким, нельзя обвинять в чем-то, говорить, что «вы вообще понимаете, что вы сделали?». Лично я стараюсь вопрос совершенных ими преступлений вообще в письмах обходить. Если они сами хотят, они рассказывают, но о большинстве своих подопечных я не знаю, за что они сидят срок. Многие находятся в режиме пожизненного лишения свободы, соответственно, я понимаю, что совершили они что-то серьезное. Но, если они не хотят поднимать эту тему, мы ее не поднимаем.
Некоторые из заключенных рассказывали очень грустные истории о том, что им писали люди в разное время, писали и христиане из каких-то церквей, просто из любопытства. Наверное, каждому интересно было бы пообщаться, просто узнать, что это за люди, что они чувствуют. Но когда человек одинок в местах лишения свободы (они все очень одиноки), то каждое письмо – это надежда, оно оставляет след в душе человека. И когда люди пишут, узнают историю и пропадают, заключенные понимают, что им просто залезли в душу и ушли … Это бывает очень больно. Нужно быть довольно деликатным, никого не судить, не обвинять. Им очень не хватает тепла, поддержки. Мне кажется, что общение – это очень важно для них.
Заключенные хорошо чувствуют ложь, неискренность, когда их пытаются обмануть, когда с ними пытаются темнить. Поэтому если вы не хотите говорить о чем-то, лучше просто прямо сказать: извините, мы не будем об этом говорить. Не нужно пытаться увиливать. Это сразу насторожит, а открытость и доверие, которые очень важны в переписке, сразу пропадут. Нельзя пытаться быть каким-то духовным гуру, потому что не всем понятно, кто мы такие, чем мы занимаемся. Чем раньше и четче вы обозначите, что мы можем, что мы не можем, тем лучше. Мы можем найти информацию, пообщаться, ответить на вопросы, мы не помогаем материально, мы не даем духовные советы, максимум можем поговорить со священником, чтобы он ответил на вопросы. Важно, чтобы заключенный сразу понимал, кто вы, что вы за человек, и чего от вас можно ждать. Эти границы желательно держать. Когда они начинают давить и проверять и чувствуют что, то что вы говорите, не соответствует тому, что есть на самом деле, они могут начать вас на что-то “разводить”, начиная от каких-то материальных благ, заканчивая какими-то сверхэмоциями, сверхсочувствием, сверхучастием, которого вы, возможно, не сможете дать. И опять же, не стоит их в этом обвинять, потому что они сами этого часто не осознают.
Что касается моих подопечных, я точно не знаю, сколько их было. Больше пятнадцати человек точно. В какой-то момент я перестала считать. Нескольких уже освободили, по-моему, около трех человек. Некоторые перестали писать, не отвечали на письма. С большинством мы как начали переписку, так и ведем ее в течение двух с половиной лет. В данный момент у меня появилось намного больше дел: две работы, учеба, семья и, соответственно, я уже не могу уделять этому столько времени. Это тоже стоит учитывать, примерно знать: а если у меня в жизни что-то изменится, как и что я буду делать. Если вы понимаете, что вы долго не протянете (в группе переписки очень большая текучка), не стоит как-то привязывать людей к себе, не стоит быть слишком с ними душевными, откровенными, открытыми или, возможно, стоит их заранее готовить к тому, что вы уйдете. Потому что это очень большая рана в душе человека, который вдруг почувствовал какое-то родственное участие, тепло и потом снова его потерял. Подопечные девушки, которая передала мне свою переписку, написали не одно слезное письмо о том, как им ее не хватает, как они скучают, и как же не могут поверить, что никогда больше ее не увидят.
Для тех, кто хочет только попробовать, оптимальны трое подопечных, потому что, если у вас один-два человека, не с чем сравнить, и вы поведение одного заключенного начинаете воспринимать как нормальное или ненормальное, начинаете привязываться к этому человеку или отдавать ему слишком много времени. Когда есть несколько человек, это не очень сложно, потому что письмо приходит раз в неделю – это самое частое, обычно раз в две недели, может быть, раз в месяц. Если трое-четверо подопечных, можно вполне успевать раз в неделю, раз в две недели писать ответ. При этом, у вас будет более целостное представление и о людях, и о вашем месте в этом служении, и о том, насколько у вас вообще есть силы и ресурсы, можете ли вы взять еще или стоит этим ограничиться. Соответственно, если вы уйдете, будет проще раздать трех-четырех человек, чем десяток.
Подопечных, которые нам пишут, можно разделить на две части: половина из них, даже, может быть, больше половины, – те, кто обращается непосредственно за материальной помощью, они пишут повсюду: в монастыри, церкви, благотворительные организации. Они просто знают, что есть такая возможность, заключенным многие помогают, и они используют все способы как-то улучшить свое положение. Есть люди, которые действительно ищут поддержки именно моральной, психологической, духовной, у которых есть вопросы о вере, которым важнее именно это. И между ними есть какая-то прослойка, которым просто не хватает обычного человеческого тепла, общения. Это большой плюс в работе нашей группы, что можно общаться именно с теми людьми, которые ищут ответы на духовные вопросы, стремятся к духовному развитию или, по крайней мере, хотя бы к какому-то личностному развитию. Это совсем другой формат. Поэтому когда мне пишут, говорят: «Это такие люди, они все такие, как вообще с ними можно общаться …», я даже удивляюсь, честно говоря, потому что большинство, абсолютное большинство тех, с кем я общаюсь, это очень приятные в общении, глубокие, уважительные люди. Они действительно раскаялись в том, что сделали, и ищут способы что-то исправить. Они знают, что такое благодарность, такт и, я думаю, большой плюс нашей группы, в том, что мы именно с такими вот людьми общаемся.