Ведущие семинара:
1. Надежда Лобазникова-психолог, куратор программы «Старшие Братья Старшие Сестры». Занимается сопровождением волонтеров, работающих с детьми с интеллектуальными нарушениями.
2. Руслана Яценко-педагог-психолог, куратор программы «Старшие Братья Старшие Сестры». Является волонтером программы, специалист в области коррекционной педагогики и психологии.
2. Статья об опыте:
Наша задача
Задача нашей организации — помочь раскрыть жизненный потенциал ребенка через индивидуальное наставничество для детей, которые находятся в трудной жизненной ситуации. Без наставника ребенку трудно самостоятельно раскрыть свой потенциал.
Все это ради социализации ребенка. Чтобы он стал полноправным членом общества, нашел свое место в жизни. Мы – организация, направленная и на помощь детям, и на работу с волонтерами. Не только ребенок, но и волонтер много получает от взаимного общения.
Волонтеры
Для нас волонтер в первую очередь – это человек, у которого есть ресурс, и он готов делиться им бескорыстно. Обычно главный ресурс – это время. Волонтеры – первая часть цепочки «организация — волонтер — подопечный». Это неотъемлемый инструмент в отношениях «организация-подопечный» Мы не можем помогать детям напрямую, без волонтеров. Мы помогаем волонтерам, а они помогают детям в раскрытии их потенциала.
Часто волонтер – тот, кто ощутил недостаточную наполненность жизни смыслом. Основных мотивации две: люди приходят для обретения нематериального смысла жизни и для приобретения нового опыта (например, взаимодействия с детьми, общения в другой, непривычной сфере и т.д.). Для волонтера очень важна осмысленность его волонтерской деятельности. Нужно понимать, что он творит добрые и нужные дела, не прожигая свою жизнь. Сам он при этом стремительно растет изнутри.
Понятно, что волонтер не получает материального вознаграждения. Но о бескорыстии мы можем говорить условно, потому что он определённо получает что-то взамен, в том числе вышеозначенный жизненный опыт и смысл.
Каждый из волонтеров, попадая к нам, остается на год и больше, исключая форс-мажорные ситуации вроде переезда в другой город. Это означает, что он систематически (не реже одного раза в неделю) общается с ребенком, что влечет за собой большую ответственность.
В чем роль волонтера?
Волонтер встречается с ребенком. Они вместе проводят время. Но не от случая к случаю, а еженедельно, на протяжении нескольких лет. Наша программа подразумевает постоянство и ответственность.
Вообще, есть масса способов помощи детям: спонсорство, организация праздников и т.д. Но в нашей организации волонтер раскрывает потенциал ребенка, взаимодействуя с ним. Потому что в процессе их длительного общения появляется доверие ребенка к волонтеру.
В общении с ребенком роль волонтера определенно ключевая. Можно даже уподобить волонтера двигателю. Одним своим появлением волонтер мотивирует ребенка, вдохновляет на дальнейшую жизнь, потому как большинство детей находятся в так называемом «безвылазном болоте обыденности». Волонтер расширяет горизонты. Если говорить метафорой, волонтер не наполняет сосуд, а зажигает искорку. Дело не в знаниях и опыте волонтера, а в его появлении в жизни ребенка.
Каждый волонтер организует общение по-разному: кто-то — как Друг, кто-то — как Старший, даже как Брат. Одни из них приходят к детям раз в неделю, полностью выкладываются на протяжении 4-5 часов, получая взамен удовлетворение от своих поступков. Уйдя от ребенка, они не делают его частью своей жизни, не «привязываются» к нему, если хотите. В данном случае волонтер – наставник. Другие же волонтеры впускают ребенка в свою жизнь: знакомят с родственниками, друзьями, перезваниваются. Такие отношения, конечно, можно назвать братско-сестренскими.
Не стоит особо выделять дружеское общение как отдельный вид. Дружба – часть любых взаимоотношений. Потому что без нее не может быть наставничества. Ведь когда волонтер впервые знакомится с ребенком, у ребенка, скорее всего, формируется восприятие волонтера как очередного воспитателя, тренера, репетитора и т.п. Для того, чтобы построить крепкие и плодотворные отношения, ставить совместные цели и достигать их, необходимо доверие. Доверие появляется вместе с дружбой.
Что волонтеры дают детям?
Главное, чем делится волонтер — время — самый важный, не возобновляемый ресурс, которым можно щедро делиться. Также важны жизненный опыт волонтера и его открытость. Опыт, безусловно, у всех разный. Однако готовность волонтера делиться этим опытом с детьми – это драгоценный ресурс. Поверьте, ребенку очень важна эта готовность. Подопечные никогда не прислушаются к советам и наставлениям из серии «тебе лучше сделать так-то». Им интересно, когда с ними делятся личным опытом, это определенно работает! Например, сказав, «когда у меня в жизни был такой случай, то я поступил так-то и так-то…». Эта ситуация может быть и условной, важна подача.
Получается, что ребенок видит перед собой увлеченного, счастливого человека. Для него занятия не превращаются в занудство. Отсюда и складывается более легкое общение, не так, как у учителя и ученика. Лучший пример для ребенка – личный опыт самого волонтера!
Какие-то особые навыки или профессия волонтеров в нашей организации не очень важны. Навыки – это замечательное дополнение. Например, если девушка-волонтер вышивает крестиком и ребенку это тоже интересно — это идеальное сочетание. Однако важнее всего ответственность волонтера. Волонтер, виртуозно вышивающий крестиком, но систематически пропускающий встречи с ребенком – прямо скажем, плохой волонтер.
Очень важна порядочность и ответственность волонтера, его позитивный настрой. А еще важное качество — гибкость мышления. Бывают случаи, когда волонтер приходит к подопечному с определенной «схемой»: то, что он может дать подопечному и что получит как результат проделанной работы. И он выстраивает свое поведение в соответствии с представленной им картиной. Однако не все получается так идеально. В этот момент и важно уметь корректировать свою стратегию. Для некоторых волонтеров это выглядит непосильной задачей.
Из этого следует вывод, что крайне важно умение подстраиваться под меняющиеся обстоятельства, изменчивое настроение и поведение ребенка. Нельзя приходить со своей схемой работы и накладывать эту схему на имеющуюся структуру. Структура тоже подвижна, изменчива.
Кто приходит?
Для нас волонтер – это человек любого возраста, начиная с 18 лет. Средний возраст наших добровольцев — 25-35 лет.
Большинство наших волонтеров — люди, добившиеся каких-либо успехов. Это могут быть студенты, с отличием заканчивающие ВУЗ, или молодые специалисты, нашедшие достойную работу. То есть люди, которые довольны имеющимся жизненным раскладом. Они приходят к мысли, что «скучновато» жить, чего-то не хватает… В организацию они приходят с целью привнести что-то в этот мир, что-то отдать, получив взамен приятные эмоции. Это самая позитивная мотивация волонтера, приходящего к нам. Таких людей большинство.
Нередко приходят женщины лет 40, состоявшиеся профессионально, однако не имеющие семьи, или замужние, но без детей. Очевидно, потребность женщины отдавать велика. Это ее природа. Такие люди приходят для удовлетворения материнского инстинкта. Поймите правильно, они не собираются забирать этого ребенка, им важен сам процесс заботы о нем. Такая мотивация волонтера для нас тоже хорошая. Однако у таких женщин может возникнуть иллюзия того, что они и только они на протяжении всей жизни ребенка будут его воспитывать. Это не так. В этом случае мы работаем с волонтером, помогаем ему.
К нам приходят совсем молодые студенты 18-20 лет. Волонтерство для них – одна из сфер, которую они пробуют. Многие из них уходят в скором времени. Они непостоянны. Обычно эти студенты ведут активную жизнь, состоят в студенческих советах и прочее. Недавние выпускники школы, они впорхнули в эту жизнь, полную интересных вещей, событий, пытаясь быть активными и там, и здесь: они пробуют себя в разных в сферах.
Спонтанность может быть не только у студентов. К нам приходят и взрослые люди. Например, если они прочли какую-то статью, сильно их впечатлившую, просмотрели телепрограмму или что-то еще. Такие люди, как правило, не доходят даже до наших базовых учебных тренингов. Они уходят, пугаясь ответственности.
При этом, конечно же, есть и те студенты, которые задерживаются у нас. Из своего личного опыта могу сказать, что был студент 19 лет, который наблюдал за нашей деятельностью два года, после чего присоединился к нам, как только у него появилось время. Люди часто наблюдают за нашей деятельностью, приходят к нам, знакомятся, уходят, а потом возвращаются, например, через год, осознав всю важность и ответственность их будущей деятельности.
Мы дорожим ответственными решениями. Если волонтер наблюдает за деятельностью нашей организации со стороны, взвешивая свои силы (могу – не могу, готов – не готов) и спустя год или два, приходит к нам — это, безусловно, взвешенное решение.
Еще одна группа волонтеров – те, кто, наоборот, чувствует полное опустошение, отсутствие жизненных сил. При этом есть потребность в общении, в социальной жизни. Они приходят с надеждой обрести друга в лице подопечного. Есть и те, для кого это способ закрыть гнетущую экзистенциальную пустоту. Таких людей легко распознать на первом интервью и по заполненной анкете. Уже на этом этапе понятно, сможет ли человек наладить межличностную коммуникацию. Например, если кандидат в волонтеры, будучи в зрелом возрасте, так и не создал семью, у него нет друзей, а его отношения с родственниками едва ли назовешь теплыми — скорее всего, ему не удастся подружиться и с подопечными.
С такой мотивацией мы не готовы работать. Такие люди приходят в организацию за психотерапией. Общаясь с ребенком, они намереваются решить свои нерешенные проблемы. Цель деятельности нашей организации другая – помочь ребенку. Совсем не логично и неэффективно в помощь подопечному давать человека, которому самому нужна помощь.
Еще мы не готовы работать с волонтерами, которые занимаются самолюбованием – это самый негативный опыт. Такой человек попадает к нам в организацию с чувством ярко выраженного героизма. Он как бы всем видом показывает: «Я сюда пришел Мир спасать. Я все сделаю, все смогу». Такие люди быстро выгорают, не принося пользы.
О работе с волонтерами
Наша задача — помогать волонтерам организовывать процесс так, чтобы все функционировало бесперебойно. У них не такой уж великий жизненный опыт. Поэтому им, как никому другому, нужна наша помощь и поддержка.
Особенно, если кто-то из волонтеров недостаточно гибок и не может учиться в процессе. Для этого у нас есть профессиональная поддержка кураторов-психологов, которые помогают выстраивать отношения волонтеру с подопечным. Однако бывают и случаи, когда в довольно агрессивной форме волонтер поясняет, что его жизненный опыт больше опыта куратора и что он не готов следовать его советам ни в какой мере. В таком случае мы вынуждены отказать волонтеру в сотрудничестве.
Волонтер приходит к нам со своими представлениями о будущем общении с подопечным, со своими ожиданиями. Часто эти представления крайне идеалистичны и начинают меняться уже после первой беседы. Картина оказывается более практичной и жизненной, приземленной, скажем.
Наша задача, чтобы глаза волонтера не потухли, но поменялось отношение.
Мы считаем важной работу с мотивацией. Она заключается в том, чтобы помочь волонтеру принять свою роль. Не те ожидания, с которыми он пришел к нам впервые, а именно ту роль, в которой сходятся его представления о волонтерстве с реальной жизнью подопечного.
Негативная мотивация обычно у тех, кто приходит с проблемами, кто не готов менять свои представления. В этих случаях либо мы прекращаем сотрудничество, либо человек сам уходит.
На первом, подготовительном тренинге мы подробно рассказываем о том, с какими детьми предстоит общаться, в чем их особенности. После этого некоторые новички начинают сомневаться: а хватит ли мне сил, справлюсь ли я? Тут-то и происходит серьезная работа с мотивацией, мы добавляем ее, показываем, что человек не один. Деятельность куратора направлена как раз на то, чтобы помочь ему, показать, как наиболее эффективно действовать.
Если мы понимаем, что у волонтера есть желание и потенциал, мы готовы дополнительно мотивировать волонтера. У нас нет каких-то специальных речевок и шаблонных текстов. Мы говорим, что каждый волонтер проходит разные стадии, и все сталкиваются с трудностями. Даем знать о своей готовности помочь волонтеру справиться с его ситуацией. Когда положительная мотивация отсутствует, мы не берем на себя ответственность агитировать волонтера к деятельности.
Наша готовность «подталкивать» волонтера зависит от его ресурсности. Если ресурс есть, но, например, после тренинга, на котором его представления немного исказились, он приуныл, определенно мы помогаем такому волонтеру, дополнительно мотивируем. Мы не давим на волонтера. Если сравнить этот процесс с восхождением на вершину, то, видя желание и ресурс волонтера, мы даем ему мост, по которому он может взобраться.
Тема мотивации для нас серьезная и обширная, потому что, помимо мотивации на этапе входа волонтера в работу, есть еще и мотивация в процессе работы. В процессе мотивация может очень сильно меняться.
Мы не меняем мотивацию. Скорее, мы ее корректируем, сообщая человеку о возможных вариантах. Если, скажем, у волонтера есть желание прекратить участие в программе и оно идет изнутри – это решение волонтера.
Обычная тема для волонтерских организаций – выгорание. Но для нас это не представляет проблему. У нас постоянная супервизия куратора с волонтером, есть групповые встречи.
По нашему опыту выгорание чаще всего происходит от завышенных ожиданий, которые не реализовались. И здесь задача куратора эти ожидания снизить, сделать их более адекватными. Если все же волонтер устал, то встает вопрос – остается ли волонтер в паре с ребенком или уходит из программы. Сейчас мы столкнулись с такой проблемой, когда волонтер общается с ребенком давно, и дети уже выпустились. И вот в возрасте 18-19 лет дети начинают самостоятельную жизнь, становятся более своевольными. В такие моменты очень большая нагрузка ложится на куратора и на волонтера. По большому счету, работа волонтера не заканчивается после 18, и сейчас срок участия в нашей программе продлен для детей до 23 лет (раньше до совершеннолетия).
О свободе и границах
Свобода действий волонтера ограничивается двумя инстанциями: наша организация и социальное учреждение. При этом ограничения со стороны учреждения более формализованные. Для учреждения важно, чтобы ребенок находился в целости и сохранности, чтобы волонтер вписывался во внутренний режим. Со стороны нашей организации эти ограничения больше связаны с дисциплиной. Для нас важно, чтобы общение для ребенка было полезным в воспитательном аспекте. Отсюда вытекают правила, устанавливаемые нашей организацией.
В нашем деле есть много тонкостей. Решения всех формальных вопросов, безусловно, происходят только с согласия опекуна: директора социального учреждения или родителей, бабушек и дедушек, если есть семья.
Многие волонтеры, вступая в программу, полагают, что они становятся единственным и самым главным человеком в жизни ребенка. Соответственно, и решения должны принимать они.
Наша задача объяснить ему, что он имеет право на дружбу с подопечным. Любые идеи волонтера по организации досуга подопечного могут быть рассмотрены и приняты. Но все нужно согласовывать с опекуном. Директор учреждения, воспитатель — это главные люди в жизни ребенка. Волонтеру нужно осознавать свою второстепенную роль. При этом, очень важную. На подготовительном тренинге этой теме уделяется большое внимание.
Со стороны учреждения, конечно, эти процессы формализованы. Так, например, для того, чтобы взять ребенка с ночевкой или вывезти на несколько дней на природу или в дом отдыха, необходимо обратиться в органы опеки для оформления определенных документов.
Волонтер вправе приезжать к ребенку, вывозить его за пределы учреждения — например, на мастер-классы, в кино. Может приглашать в гости или не приглашать в гости. Это вопрос прямой вовлеченности волонтера в жизнь ребенка. Главное здесь — осознание того, что волонтер подопечному друг.
Как правило, в программу мы берем детей старшего возраста, которые осознанно понимают, что волонтеры не намерены забирать их в семью. Однако после продолжительного общения (свыше полугода) и установки тесного контакта с волонтером, у некоторых детей невольно возникает вопрос: «Не заберешь ли ты меня к себе?». Именно поэтому волонтеру важно очертить границы. Да, мы с тобой друзья, мне очень нравится с тобой общаться, но, к сожалению, забрать тебя к себе я не могу. Не нужно давать ребенку надежду и ложных обещаний. Важно очертить эти границы в самом начале общения с ребенком.
За свое участие в жизни ребенка волонтер несет ответственность: во-первых, перед нами (так же, как и мы перед ним). И, во-вторых, перед учреждением — так же, как и наша организация. И, безусловно, волонтер несет ответственность перед ребенком.
Вопрос денег также касается границ свободы деятельности волонтера. Надо понимать, что дети легко «разводят» волонтеров на деньги под предлогом «у меня нет денег на телефоне — я не смогу тебе позвонить». Чтобы избежать этого, на первом этапе нужно договориться, будет ли выделяться какая-то сумма денег ребенку или нет, если да — то куда она будет расходоваться.
О границах организации
Наша программа имеет рамки. Наша задача — выстроить хорошие взаимоотношения ребенка и волонтера, проинформировать волонтера об особенностях ребенка. Нашей задачей не является психотерапевтическая работа с волонтером и решение его внутренних конфликтов. В процессе общения с ребенком у волонтера могут раскрываться его собственные внутренние проблемы. Психотерапевтическая работа в таком случае, очевидно, рекомендована. Мы не беремся за работу с такими проблемами. Эта работа не относится к работе с ребенком. Ей должны заниматься другие специалисты.
Не оказывая такой психотерапевтической поддержки, мы очерчиваем границы деятельности нашей организации. Волонтер сюда приходит не для разрешения своих психологических проблем, а для корректной работы с подопечным. Мы не берем на себя ответственность заниматься его личными проблемами.
Со своей стороны мы гарантируем личные и коллективные встречи с волонтером, полную его поддержу и информированность в отношениях с ребенком. У нас есть кураторы и помощники.
Есть запреты: например, воспрещается религиозная и политическая пропаганда, занятия экстремальными видами спорта.
При этом нельзя сказать, что во всем остальном у волонтера полная свобода действий. Мы совместно с волонтером ставим цели, которые потом он старается достигнуть с ребенком. Мы направляем волонтера.
Как мы работаем на практике?
Приходя в программу минимум на 1 год, волонтер вместе с куратором прописывает 3 цели на год. Например, научить ребенка в уме считать в пределах двадцати (складывать, вычитать), научить делать выбор из двух вариантов чего-либо (скажем, при заказе еды), научить ориентироваться в метро.
Эти цели согласовываются с куратором, который оценивает их реалистичность. Если взгляд волонтера и куратора сходится, то волонтер начинает свою деятельность по достижению этих целей. Очень важно, что в постановке целей участвует куратор. Он может правильно скорректировать нереалистичные цели волонтера. Если цель правильно выставлена с учетом особенностей ребенка, то она, скорее всего, будет достигнута. В противном случае, в рамках одного года цель корректируется.
С конца прошлого года мы начали делать ежемесячные встречи волонтеров, где мы их собираем без детей. Приглашаем всех по желанию. В среднем приходят человек десять. Это одно из направлений по поддержке волонтеров. Здесь они общаются друг с другом, могут открыто обсуждать проблемы. В таком кругу волонтеры понимают, что они не одни со своими проблемами, что кто-то встречался с чем-то похожим, что у других что-то получилось и т.д. Для волонтеров со стажем более года мы проводим специальные тренинги. Волонтерам, которые длительное время участвуют в программе, тоже требуется поддержка, чтобы они дальше продолжали общаться с ребенком.
То есть наша ответственность в отношении волонтеров и подопечных выражается, прежде всего, в том, что у нас наработаны определенные правила и условия, которые человек должен соблюдать. Есть понимание и опыт, согласно которому человек не только общается с подопечными, но и движется к определенным целям. Есть и система поддержки в виде профессиональных кураторов, которые по образованию психологи. Именно кураторы осуществляют оперативную поддержку волонтеров.
Мы ежемесячно организуем мероприятия для волонтеров с детьми. Стараемся, чтобы встречи были полезными, а не только развлекательными.
Обычно волонтер с ребёнком ходит, куда хочет: в театр, кино и так далее. Но раз в месяц – это наша ответственность. Мы находим помещение, организовываем чаепитие или мастер-класс. Например, встречи могут быть кулинарные, что особенно любят дети. Там они могут готовить пиццу вместе со своим старшим волонтером, общаться.
Мы посвящали встречи и тому, как сделать презентацию, как искать работу, какие есть профессии. Групповые встречи нужны для того, чтобы у ребёнка был опыт общения в группе, и через это он приобрел новые навыки. В этих встречах задействованы минимум один-два куратора. А волонтеры тут могут видеть взаимоотношения детей.
У нас сейчас новый проект. Все волонтеры мечтают хорошо трудоустроить своих подопечных, так как каждый ребенок становится дорогим и близким человеком. Мы стараемся помочь в трудоустройстве, но не в качестве простой передачи подопечного работодателю, а скажем так, вместе с наставником.
Волонтеры в учреждениях
В детских учреждениях к волонтерам относятся по-разному. Многое зависит от руководства. В каком-то учреждении волонтер не более чем субъект, который приходит и избавляет воспитателей от ребенка на целый день. Чаще всего волонтера воспринимают как подмогу. В этом случае отношение снисходительное.
В некоторых учреждениях волонтерская программа — дополнительные ресурсы для администрации. Если так, то приходится выстраивать границы. О волонтере думают, что он готов на разные работы – и занавески повесить, и полы помыть. Естественно, такого волонтера будут любить больше, чем того, кто этого не делает. Наша задача – организовать встречи с детьми. Но волонтер вправе откликаться на помощь учреждению.
Многое зависит от стратегии учреждения. Если коллектив там сплоченный, по семейному типу, то это одна история. Тут от волонтера требуется немного больше. А если отношения формальные, то и отношение к волонтеру более формальное.
В детском учреждении ответственным за работу волонтеров является куратор. Почти всегда сначала отношение настороженное, но со временем, конечно, оно сменяется позитивным.
Волонтеры встречаются с детьми только из тех учреждений, с которыми у нас подписаны договоры. На основании документов мы «предоставляем» волонтеров.
Этапы волонтерства
Начальный, установочный этап волонтерства в нашей программе – первые три-четыре месяца, когда волонтер приходит, у него есть определенные ожидания, которые за это время корректируются. Волонтер понимает, что он сможет сделать, а что — нет. Знакомится с реальностью.
Второй этап – период непосредственной работы с ребенком. Тут уже выстраиваются отношения, ставятся реальные цели, задачи. И здесь многое зависит от ребенка. Это момент «настройки» друг на друга. Можно сказать, что это такой этап, когда человек приходит к ребенку как на работу. Наставничество как работа. Наставник приходит, у него есть определенные цели и задачи, он их подстраивает под ребенка, и они таким образом привыкают друг к другу, выстраивают коммуникацию. На мой взгляд, какая-то дружба, первое доверие появляется после первого года. Но у всех по-разному.
Если отношения развиваются, нарастают, то возникают какие-то другие цели и задачи, так как волонтер видит этого ребенка более глубоко. Но бывает и такое, что волонтер пытается, пытается, а ребенок стоит на месте. Но также после года бывает «кризис одного года», когда вроде всё, что ты хотел, уже сделал, а что можно еще – непонятно. И, соответственно, здесь проявляется работа куратора в плане выстраивания отношений, чтобы можно было искать какие-то другие цели и задачи, чтобы можно было дальше взаимодействовать с ребенком.
Если рассмотреть этапы более идеалистично, то сначала волонтер приходит с позицией «я готов отдать ребенку много». Далее эта позиция уходит в рамки того, что теперь я хочу достичь. Потом он понимает, что нужно делать что-то более конкретное, и он обращается к себе в плане своего внутреннего ресурса. Уже не воспринимает наставничество как фразу «какой я классный, прихожу, помогаю ребенку», а из разряда «я — педагог, воспитатель». И исходя из собственного ресурса я могу сделать вот это и вот это.
Надо понимать, что наши волонтеры вместе с детьми проживают целые периоды взросления и развития ребенка. Поэтому отношения ребенок-волонтер сильно зависят от того, сколько лет ребенку. Как и в семье. В детстве они более покладисты, для них важен авторитет взрослого, в подростковом возрасте отношения могут расклеиться в силу того, что ребенок меняется, появляются другие интересы, а волонтер еще не успел перестроиться. И у волонтера есть своя жизнь и свои какие-то спады и подъемы. Поэтому такое вот наставничество – очень непростая история.
Расскажу реальный случай. Когда я пришла в программу, меня познакомили с ребенком, за первые три-четыре месяца я поняла его особенности. Поначалу я думала, что я такая общительная, я помогу ему, и он начнет общаться. А потом я столкнулась с тем, что ребенок стал меня игнорировать. И тут я поняла, что необходимо действовать по-другому. Быстро это не получится. Поэтому мой пыл достаточно быстро поугас, и я начала работать более рационально. Я поняла, что ребенок не общается не только со мной, но и ни с кем другим, но при этом он хотел волонтера, ему это было нужно. И стала подмечать такие моменты. Ребенок читал книжки, энциклопедии. Я не знала, с каким настроением будет ребенок, когда я к нему приеду. Я подписалась сама на эту работу, и раз в неделю должна была ездить работать с ним в течение года. Я продумывала, что мы будем делать при встрече, согласится ли на это ребенок. Спустя год общения, я поняла, что у нас начали складываться доверительные отношения, и в какой-то момент я поймала себя на мысли, что я приезжаю к ребенку не потому, что это нужно, а потому, что я реально хочу к нему приехать. И это уже новый уровень. Это уже желание приехать к ребенку, и ты хочешь что-то с ним вместе делать. Возникает вопрос – что, зачем? Но в конечном счете человек общается с ребенком потому, что ему интересно, и он для него близкий, важный – это основная, высшая мотивация, до которой может дойти волонтер.
В среднем пара волонтер-ребенок существует около трех лет. Часто общение прерывается по внешним причинам. Детей и даже подростков забирают в семьи. И не каждая семья готова принять не только ребенка, но и его друга. Основной процент закрытия пар – кардинальные изменения в жизни — переезд людей в другой город или страну, либо рождение своих детей. Формально наша организация несет ответственность за пары, где дети до 23 лет. Понятно, что волонтер и его подопечный могут и дальше общаться и дружить, но мы такие пары уже не курируем.
Алгоритм работы
Начинается все с заявки от волонтера на сайте, в ответ на которую мы приглашаем человека на интервью. Спрашиваем, ознакомился ли человек с деятельностью организации. Перед интервью мы просим волонтера заполнить достаточно большое количество документов с личной информацией. Потом происходит индивидуальная встреча куратора и психолога с этим человеком.
Заявки заранее распределяются по кураторам. Куратор проводит интервью с человеком, когда проясняется основная мотивация и составляется психологический портрет. И проводится психологическое тестирование, где выясняются личностные качества.
После интервью и психологического тестирования (оно включает пять тестов), волонтер должен собрать определенный пакет документов, который нужен для нашей программы. Это справка об отсутствии судимости и справка из психоневрологического диспансера, три рекомендательных письма (от друзей, которые хорошо знают этого человека, и с работы, подтверждающее трудоустройство). Для нас это важные фильтры.
Все эти документы – обязательное требование, без них мы не берем в программу. Когда волонтер собрал пакет документов, прошел интервью, он допускается до тренинга. Тренинг большой, 16 часов (двухдневный семинар по выходным или пятидневный — по будням). В течение месяца волонтер должен этот тренинг пройти в будни или в выходные.
Смысл тренинга в том, чтобы цели, задачи, ожидания волонтера, наставника стали адекватными. Проводятся ролевые игры, кейсы, дискуссии, обсуждаются конфликтные моменты с детьми, организациями и учреждениями. Охватывается весь спектр взаимодействий, проясняются цели, задачи, границы, права и обязанности, безопасность и общение.
В программе тренинга есть список рекомендованной литературы, фильмов и т.д. Если человек захочет, он посмотрит.
После тренинга волонтер выбирает учреждение из нашего списка, в которое он хочет пойти. За каждым учреждением закреплены кураторы, один или два человека. Сейчас у нас шесть кураторов. Таким образом, волонтер попадает в команду через выбор учреждения.
У куратора есть право не взять человека. Бывает такое, что в учреждениях немного свободных детей. Куратор, общаясь с этим волонтером, понимает, что волонтер не потянет ни одного из этих детей, которые есть в учреждении. Тогда мы предлагаем ему другие учреждения.
Для нас приоритетен вопрос ребенка. У нас нет такого, что куратор «не сработался» с волонтером. Какой бы волонтер ни был, но, если он подходит ребенку, то формируется пара. Если куратор чувствует, что волонтер не сработается с ребенком, то ставится вопрос, готовы ли мы взять такого человека в программу. Иногда бывает, что на следующей встрече человек начинает показывать себя с другой стороны, чем на интервью и собеседовании. Тогда мы можем отказать человеку.
Детей мы не тестируем, они заполняют анкеты. Куратор знает всех своих подопечных.
Далее куратор знакомит волонтера с ребенком. Пару у нас подбирает куратор и психолог. В каких-то учреждениях мы сначала знакомим волонтера с администрацией, только потом уже с ребенком, в каких-то учреждениях – сразу с ребенком. Где-то администрация проводит мини-интервью. Руководство учреждений оставляет за собой право отказать.
Куратор знакомит волонтера с ребенком. Встреча происходит вначале втроем, если разговор завязался, то куратор их оставляет. Первая встреча обычно недолгая, около часа. Потом куратор «снимает» обратную связь с ребенка и с волонтера, чтобы всем было комфортно. У волонтера и у ребенка есть право на раздумье – неделя. Если есть нестыковки, то необходимо прояснить ситуацию.
Если в течение недели ребенок и волонтер не передумали, то происходит следующая встреча. Волонтер может звонить куратору когда угодно, спрашивать. Если звонков нет, то периодически куратор звонит сам. После первой встречи связываемся через две недели, потом каждый месяц.
Волонтер каждый раз согласовывает встречу с учреждением. Теперь это его работа.
Если волонтер проработал больше года, мы раз в год предлагаем ему участвовать в другом тренинге. Его смысл – профилактика выгорания. Он проходит в течение одного дня. Это поиск ресурсов с мотивацией, с несбывшимися ожиданиями. Важно, чтобы волонтеры нашли новые ресурсы для общения и продолжения с ребенком. Задача тренинга — терапевтическая, поддержать людей, помочь осмыслить, найти новые ресурсы, ресурсы друг в друге.
Наша организация очень много работает именно с волонтерами. Мы вкладываемся в волонтеров очень много.
Как мы устроены?
Программа работает в Москве и Санкт-Петербурге. У каждого офиса есть руководитель программы. Сотрудники программы – кураторы, которые осуществляют работу с детьми, волонтерами, осуществляют подготовку волонтеров и психологическое сопровождение пар – участников программы. Есть волонтеры-наставники. У каждого наставника только один ребенок. Сотрудники нашей организации могут быть волонтерами-наставниками, а могут не быть.
Кураторы делают свою работу с 10 до 18 часов, работают с детскими домами, волонтерами, детьми и получают за это зарплату. Количество пар, которые ведет каждый куратор – от 30 до 40. Всего в Москве у нас около 200 пар, в Санкт-Петербурге – 45 пар.
Руководитель московского офиса также частично выполняет функции куратора. Устройство почти линейное. Есть один старший среди равных.
Всё, что связано с административной, финансовой частью делает российский офис во главе с исполнительным директором организации.
Если организация участвует в благотворительных мероприятиях, направленных на привлечение средств (к примеру, на благотворительном базаре), мы можем привлекать волонтеров. Но мы не можем их заставить, это их добровольное дело. Мы делаем рассылку, где пишем о необходимой помощи, и у кого из волонтеров есть желание и возможность, тот отзывается. Например, это может быть проведение мастер-класса, изготовление сувениров, организационная помощь и так далее.
Общий пиар и привлечение волонтеров – это дело российского офиса. Российский офис сообщается с компаниями-партнерами, например, по поводу проведения нашей презентации. К ее проведению привлекаются кураторы.
Кураторы обязаны вести и отчет по парам. Для нас отчетность – это прежде всего статистические данные. Вернее, есть два типа отчетов. Первый тип отчетности сдается непосредственно руководителю: эта отчетность носит статистический характер и необходима для планирования деятельности. Второй тип отчетности – качественная отчетность, где анализируются мероприятия и также есть качественная отчетность по парам об истории взаимоотношений волонтера и подопечного. Качественный анализ необходим больше для самого куратора.
Также мы проводим оценку эффективности нашей программы, где пытаемся понять, что общение с наставником дает ребенку. Может, он и без наставника рос и развивался. И поэтому есть определенные срезы – в начале взаимоотношений и после каждого года общения. Эта информация обрабатывается и публикуется. Мы реально бьемся за качество, и это инструменты, которые нам помогают его поддерживать.
Волонтеры в основном приходят по «сарафанному радио». Например, друзья и знакомые тех, кто уже участвует в программе. Приходят и через сайт (если человек, например, целенаправленно ищет какие-то волонтерские организации и ему понравилась идея наставничества), и через школы приемных родителей. Кроме того, работает реклама в социальных сетях, а также печатная реклама.
Телицына Александра Юрьевна, исполнительный директор МОО «Старшие Братья Старшие Сестры» , Яценко Руслана Петровна, куратор-психолог МОО «Старшие Братья Старшие Сестры»